— Богдан, что случилось? — Она подняла заспанные глаза. — У тебя так сердце колотится… Всё хорошо?

Она почувствовала мою тревогу, и проснулась? Ничего себе…

А ещё говорила, что больше не ждёт и не любит…

Как хорошо, что это ложь.

— Скажи, что это всё — не сон, и я скажу, что всё прекрасно, — сказал я, поглаживая пальцами её обнажённую спину.

— Не сон, — улыбнулась она довольно. — Ты же видишь, я тут, только…

— Что?

Замер в ожидании ответа, челюсти сжимая.

Вот оно, это самое “только” и “но”.

Сейчас она скажет, что не судьба нам. Не может она меня простить даже после этого.

Что раз уж мы расстались, пусть так и будет, и эта ночь — вернее, не ночь даже, один раз — ничего не изменит… И надо обо всём забыть нам.

Ошибка.

Просто секс.

Просто физиология и химия.

Ничего большего.

Ничего личного.

— Мне нужно возвращаться к сыну, ты же знаешь, — сказала она, глядя мне в глаза.

Да, нужно, конечно. Она нужна сыну. Ей пора возвращаться…

Одной. Значит…

— У тебя тут уютно, но…

Казалось, она просто жилы из меня вытягивает, наслаждается тем, что больно делает. Но нет, я знал: Надя не такая.

Просто ей неловко мне сказать, что прощать она меня не собирается несмотря ни на что, даже на крышесносный секс.

— Говори уже, Надя. Не рви сердце, — вздохнул я. Сколько раз я это всё уже слышал? Послушаю и ещё раз. Только бы не сказала, что вообще видеть меня не желает, а остальное уж… Не так уж и важно. Сердце вдребезги? Да и пофиг. Сам виноват! Сам всё это сделал, своими же руками. И не только руками… Лишь бы Надя и сынок были довольны и счастливы. Теперь это — самая главная моя задача в жизни и смысл её. А с тупой болью в сердце жить можно. Я мужик, справлюсь. — Домой я тебя отвезу. И всё, да?

— И всё? — разочарованно протянула она и быстро заморгала. В уголках голубых глаз стали собираться крупинки слёз…

— А ты хочешь, чтобы я остался? — затаив дыхание, спросил я.

Подарил сам себе надежду.

Надежду на Надежду.

Знаю, что сейчас она скажет, что ничего такого не думала предлагать, и мне опять будет больно, но рискнул.

А вдруг?

— Я? — растерялась она. — Я думала, ты этого хочешь.

— Я? Надя, ты с ума сошла? Я люблю тебя! Мечтаю быть рядом всегда. Не разово, не вот так, спонтанно, а каждый день. Но ты же никак не можешь меня простить, дурака! И если я не нужен тебе такой, то…

И снова вытянулся в струну, ожидая её решения.

Казнит или всё же помилует?

ГЛАВА 64

Она вдруг склонилась надо мной и взяла моё лицо в ладони.

— Очень нужен, Богдан! Я простила… Я простила тебя. Поэтому и говорю про дом. Твой красивый, конечно, но не очень большой. И Богданчик уже привык там, у нас, поэтому…

— Ты простила? — переспросил я, не веря сам себе. — Надь! Простила?

Сам вцепился в неё, смотрел в глаза, чтобы понять, правда ли это.

— Да, — тихо ответила она, обнимая мои руки, которыми я вцепился в неё, как в спасательный круг. — Давай, ты соберешь вещи и переедешь к нам?

— Прямо… сейчас? — Я захрипел от неожиданности. Голос пропал, колючий ком в горле застрял.

Неужели это происходит наяву?

— Да, — кивнула Надя. — Не могу больше так. Без тебя. Не могу и не хочу. Мало ли…

— Что?

— Вдруг опять у тебя какая-то Анфиска заведется? Ты живёшь один… Мужчины долго одни не живут… И…

Она опустила глаза. Ей снова больно. Я ощущал её боль так чётко, словно у нас теперь сердце — одно на двоих. Болит у неё — болит и у меня.

— Не заведется никто, — поднял я её подбородок выше и поймал взгляд голубых грустных глаз. — Никогда больше. Слышишь? Мне только ты нужна, Надь! От жизни прививку я получил офигенную. Иммунитет работает.

— Я надеюсь… — покачала она головой. — Знаешь, Богдан, а ведь доверять тебе теперь мне трудно… Я постараюсь забыть обо всём… Загадывать я не хочу ничего, жизнь длинная. Но я даю тебе шанс. Один шанс. Больше никаких попыток у нас не будет. Не подведи меня. Не допусти, чтобы всё это… было зря.

Мне хотелось кричать, что я не подведу! Ни её, ни сына! Ни дочурку, которую мне так хочется, чтобы она мне родила. А может, и не одну. Надеюсь, то, что у неё получилось забеременеть один раз, сработает и дальше.

— Не зря, милая моя жена. Не зря.

Я урвал ещё один поцелуй, прежде чем задать самый главный вопрос…

— Надь.

— М-м? — она смотрела на меня и улыбалась.

Господи, я уж думал, что никогда больше мне моя жена так тепло не улыбнётся, с такой любовью… Спасибо небесам за этот шанс, который я теперь ни за что не упущу!

— Ты станешь снова моей женой? — спросил я. — Я хочу жениться. На тебе.

— Свадьба второй раз? — рассмеялась она. — Какая глупость…

— Нет, ты не смейся, а ответь, — не отпускал я её. — Хочу, чтобы ты снова была моей женой. И плевать мне, смешно ли это кому-то… На твоём пальце должно быть моё кольцо, а в документах ты должна быть только моей.

— Твоей? — протянула она задумчиво, накручивая на палец прядь белых волос. — Ну, даже и не знаю…

— Надя… — сжал я её сильнее.

— А ты так сильно этого хочешь?

— Очень! Выходи за меня, Надь!

Она снова улыбнулась, и сама мягко коснулась моих губ.

— Я согласна.

Мы опять едва не потеряли над собой контроль от головокружительных поцелуев…

Надо бы купить ей самое красивое на свете кольцо…

Сделать предложение по-человечески.

И что, что уже были женаты? И что, что второй раз свадьбу сыграем?

Я хочу, чтобы моя Надя снова сказала мне “да” ещё раз, стоя в белом платье.

На венчании… Но об этом мы поговорим с ней позже.

— К сыну пора, — сказал я, вставая с кровати. — Давай собираться.

Я быстро покидал вещи в чемодан, который стоял почти не разобранный. Часть вещей была на квартире, которую я сразу купил в этом городе. Но квартира была далековато от дома Нади, поэтому решил еще и коттедж снять.

Мы вернулись в большой дом. Сынок мирно спал, но Надя сказала, что скоро нужно будет его кормить.

Смотрел, как она грудью кормит. Слезы тайком смахивал. В ужасе был от понимания, что мог бы так никогда этого и не увидеть. Это очень красиво и трогательно…

Сел рядом с ней на большой кровати, обнимая обоих, целовал её волосы, макушку, висок.

— Давай спать, Богдан. Я так устала… Ложись.

— Что — прямо тут, с тобой? А малыш, он…

— Не бойся, он пока с нами полежит. А потом я его в люльку переложу. Он ещё не уснул.

Это просто нереальное ощущение было — лежать вот так, втроём, понимая, что мы семья, мы снова вместе.

— Богдан, скажи, а ты… Ты собирался вернуться в наш город? Там бизнес, там всё… — спросила она.

— Часть бизнеса я отдал Ренату, частью могу и отсюда руководить. Сюда тоже кое-что перевёл. Брат хочет в столицу переезжать, так что, возможно, дела тут буду вести я.

— Вы… помирились? — осторожно глянула она на меня.

Чувствовала себя до сих пор виноватой, что стала яблоком раздора двух братьев.

— Мы и не ссорились. Мы любимую женщину не поделили, это не ссора, это… — Я почесал нос, не зная, стоит ли рассказывать, как всё было без прикрас. Но решил всё же поделиться. Честно жить вместе — значит, во всём честно. — Откровенно говоря, бывали моменты, когда хотелось убить брата. И тогда, когда всё только началось, и он тебе помогал, мешая сразу ко мне вернуться. И потом, когда я понял, что это он тебе побег устроил. И, конечно, тогда, когда стало ясно: Ренат знал, всё это время знал, где моя Надя! Но потом он всё понял и всё же ушёл в сторону… А я теперь тут, с тобой.

— Так что, Богдан? Ты останешься тут, с нами?

— Родная, мне всё равно, где жить, — ответил я, обнимая её после того, как она уложила сына в люльку и вернулась на кровать. — Лишь бы с тобой. И сыном… Если ты захочешь — будем жить здесь. Если хочешь вернуться туда — вернёмся. Решай сама.

— Мне тут нравится, — ответила она. — Я полюбила это место. Город рядом, и в то же время тут так спокойно, уютно. Море… И горы. Мальчику тут хорошо будет.