Но этот внезапный поцелуй, словно он сам вдруг не сдержался, выбил почву из-под ног.

Да еще и такой… сладкий.

У меня внутри всё заныло от поцелуя, грудь сразу молоком налилась. Я читала, что так бывает, что желание провоцирует лактацию. Ох, не те желания у тебя, Надя, не те!

Пока в душе была, думала — уйдет Богдан. Няню позовёт, и делов.

Но нет, не ушёл. Кормил своего тезку, маленького обжорку. И с таким умилением смотрел на сына!

И снова меня обнял, прижал к себе, а я таяла. Потому что несмотря на весь мой гонор, злость, неприятие, я понимала, что всё ещё его люблю. Хочу, чтобы рядом был. Не хочу, чтобы отпускал.

— Надя, ложись, отдыхай.

— А ты?

— Хочешь, чтобы я рядом лёг? — Он смотрел так, глазами прожигал, огнём своим обволакивал.

— Нет, — ответила я резко, хотя внутри всё кричало — да! Просто побыть рядом, в его объятиях, хоть немного…

— Ложись, маленькая, отдыхай. Няня рядом будет, если что — проконтролирует. Сына я сейчас в люльку уложу.

— Переодеть его нужно.

— Справлюсь.

Смотрела, как он действительно пытается справиться. Всё делал, как надо: и вытер, и присыпкой посыпал, и подгузник закрепил, уложил малыша, который уже спал. И ведь разобрался!

Папаша, ничего не скажешь.

Сил у меня не было, и я быстро уснула.

Проснулась, поняв, что уже вечер, малыш мой сопел в красивой модной люльке.

Богдана рядом не было.

Спустилась я вниз, прошла по дому, разглядывая комнаты. Нашла столовую, в кухонной зоне которой у плиты колдовала, кажется, Нина Гаврииловна.

— Добрый вечер, — обозначила я своё присутствие.

— Добрый, Наденька, — обернулась через плечо Нина. — Ничего, что я к вам так? Мы вас ждали, переживали за вас, за маленького.

— Ничего. Спасибо. — Я была удивлена — откуда они вообще столько обо мне знали? — А где Богдан?

— Богдан Ильясович уехал.

— Уехал на работу? Или… куда?

Женщина посмотрела на меня как-то странно, удивленно.

— Домой к себе, полагаю.

— Он ведь раньше… жил тут?

— Нет. Богдан Ильясович тут не жил. Он купил этот дом пару месяцев назад, но сказал, что дом для вас, для его жены… Мы… Я знала, что он вас искал, потом он рассказал, что нашёл, что у вас малыш родился. Попросил меня няню найти. Светлана — моя подруга, так что проблем не возникло с поиском няни. Богдан Ильясович сам всё для детской покупал, устраивал, советовался, конечно. Да, если нужен вам молокоотсос, то всё есть.

— А он где? С кем?

— Он? Один, кажется. Говорил, что будет ждать вас… Когда вы готовы будете впустить его в свою жизнь снова, — сказала она тихо, почти шепотом.

Значит, вот ты как поступил, Богдан.

Что ж…

Я не знала пока, как на это реагировать. Но мне понравилось, что хотя бы в этом вопросе он решил на меня не давить. Дал мне свободу, о которой я когда-то мечтала, и которая теперь, как оказалось, мне не очень-то и нужна…

ГЛАВА 62

Материнство оказалось, увы, не таким уж радужным и полным счастья. Мой Богданчик оказался очень беспокойным. У него появились колики. Педиатр советовал сменить смесь и скорее переходить к грудному вскармливанию. Антибиотики я уже не принимала, кормить было можно. Но моё солнышко сладкое не очень-то хотело брать грудь.

— Конечно, из соски-то ему легче сосать, а тут постараться надо. Ничего, Надюша, приучим, надо потерпеть.

Светлана, наша няня, просто подарок судьбы!

Помогала во всем, учила, причём не поучала, а именно объясняла, показывала. Я понимала, что опыта обращения с детьми у меня вообще нет. Я в семье была одна. Малышей видела только издалека. Иногда мне становилось так страшно, что я не справлюсь, что хотелось просто сесть и разрыдаться.

Богдан жил отдельно, как и обещал, но каждый день приезжал. Всегда спрашивал, можно ли. В какой-то момент я не выдержала и ответила резко — нужно!

Бывший муж все мои капризы терпел. Спокойно. Улыбался только, когда я уж слишком ворчала и привередничала.

И так легко справлялся с моим тигренком Богданчиком!

— Откуда ты это знаешь всё? — В очередной раз изумлялась, когда мужчина положил нашего сына на специальный шезлонг и включил вибрацию.

— Ты забыла? У меня же есть младший брат.

— Ты что — его нянчил? Ты же сам был малыш!

— Я был старше. Конечно, я за ним приглядывал, и вообще… Я радовался, что Ренат родился, постоянно в его комнате тусовался, но маме больше мешал сначала, потом стал помогать. Ты устала, Надюша, ложись.

Не спорила с ним. Легла на кровать, отрубилась сразу, едва голова коснулась подушки. Сквозь сон сначала услышала, как Богдан поёт колыбельную маленькому, а потом…

Потом ощутила рядом тепло его тела. Почувствовала касание рук. Осторожное, нежное. И губы… Его губы мягко ласкали мою шею.

— Надя… Любимая, — еле слышно прошептал, явно разбудить боялся. — Милая моя девочка. Как же мне без тебя плохо…

Еще раз поцеловал, погладил и пропал. Словно просто сладкий сон мне приснился.

Я не знала, что делать.

Мне так хотелось… Не знаю чего! Чтобы он сломил моё сопротивление, чтобы что-то во всем этом поменял!

Но смогу ли я сама переступить через свою гордость?

Мне уже и Карина говорила, что надо заканчивать характер показывать, да и Ренат как-то позвонил, и прямо сказал кончать с обидами и вернуть мужа.

— Смотри, Надя, такой, как мой брат, долго холостяком не проходит.

— И пожалуйста! — в сердцах трубку бросила, но всё-таки подумала о его словах.

Действительно, что же я делаю? Сама отталкиваю, хотя знаю, что мы оба измучились и хотим попытаться снова…

ГЛАВА 63

БОГДАН.

Я лежал, боясь пошевелиться, потому что на груди у меня лежало настоящее сокровище: моя жена. Да, пока еще бывшая, но, надеюсь, в скором времени будущая, а главное — единственная.

Привёз Надежду в тот коттедж, который снял неподалёку от дома любимой и сына. Привёз без всякой надежды. Да, вот такой каламбур: привёз Надежду без надежды. Просто сил уже не осталось бороться с её безразличием. Хотелось увидеть уже хоть что-нибудь от неё…

Решил — пан или пропал.

Не простит — значит, не судьба.

Значит, на роду написано бобылём остаться, потому что новых отношений заводить я точно не хотел.

А зачем? Просто ради секса?

Ради него я уже завёл один раз. И всё просрал…

Наследник у меня есть — любимый наш тигренок Богданчик. Что мне еще для счастья нужно?

Только Надежда. Но если она от меня окончательно откажется — уйду, отступлю.

Она не оттолкнула, и в глазах её светилось именно то, что я хотел увидеть. И сказала моя Надя то, что я хотел услышать.

А потом мы вместе попали в рай. По крайней мере, я не помню, чтобы раньше мне было так хорошо.

Возможно, в этом и есть смысл — я пошел по верному пути. Да, мне было не просто пережить расставание с женщиной, которую я так подло предал, но я верил, что всё-таки смогу добиться прощения. Пройдя через расставание, разлуку, одиночество я смог еще сильнее оценить то счастье, которое мне дано. Счастье — любовь этой женщины.

Когда Надя сказала, что любит, мне кажется, я готов был взорваться от переполнявших меня эмоций.

— Я люблю тебя, Наденька! Родная, единственная моя…

Она со мной не спорила больше, просто целовала, гладила моё тело, отвечая на ласки, смущалась, раскрывалась сильнее.

— Девочка моя любимая, нежная моя…

Хотел весь мир обнять — так счастлив был!

После Надя задремала у меня на груди, а я внезапно испугался.

А вдруг это просто разовая акция? Я… заставил её? Ну, почти…

Она проснётся и скажет, что это ничего не значит, что я могу и дальше быть рядом, но на расстоянии — ни своим, ни чужим. Быть рядом с сыном, но не с ней.

Холодом окатило смертельным, даже сердце почти затормозило, а потом оно понеслось стремительнее, словно хотело вырваться из груди.