Глаза Богдана-старшего тоже надо было видеть в этот момент…

Для него мир тоже навсегда изменился, когда он понял до конца, что у него есть ребёнок, что он — отец. И теперь мы оба несём ответственность за него всю нашу жизнь.

Не ожидала ничего особенного от дня выписки. Думала, что она пройдёт скромно и тихо, ведь и роды, и встреча отца с сыном были в нашем случае максимально странные, но… Я ошиблась.

Внизу нас встречал Богдан с огромным букетом ромашек. А ещё он привёз фотографа.

Сам забрал сыночка на руки, а мне вручил вкусно пахнущий букет.

— Поздравляю с выпиской, Надюш, — сказал он мне, целуя в щёку. — Спасибо тебе за сына.

А меня тут же перетряхнуло. Я невольно прикрыла глаза и позволила себе насладиться этим коротким мигом касания… Его теплом и запахом, ощущением его губ на своей коже…

Но потом я взяла себя в руки, открыла глаза и спокойно улыбнулась в ответ.

— И я тебя поздравляю, Богдан.

Какое-то время мы словно про всё забыли и смотрели друг на друга, будто бы давно-давно не виделись и очень соскучились. А потом сделали ряд словно бы семейных фотографий на память: я, наш сынок и его папа.

Было, конечно, очень приятно. Даже появилось некое ощущение праздника.

А на улице меня ждал ещё один сюрприз: белый лимузин, припаркованный у выхода из отделения выписки, и украшенный огромным букетом из цветных воздушных шаров, надутых гелием. На каждом были трогательные надписи.

Спасибо за сына!

Люблю тебя!

Прости меня, Надя!

С днём рождения, Богдан!

Они большим облаком взвивались над крышей шикарного автомобиля, словно ещё немного и унесли бы лимузин прямо в небо…

— Богдан… Ты с ума сошёл? Зачем? — Рассмеялась я, увидев эту не практичную, но такую приятную красоту.

— Хочу, чтобы у тебя сегодня был праздник, — ответил он, улыбаясь. — Наш с тобой. Который мы бы запомнили. Поехали домой?

Он помог мне сесть в автомобиль и сел следом со мной на заднее сиденье. Медицинский персонал и случайные прохожие открыли рты и наблюдали за нами. Я помахала им рукой в окно, и нянечки и акушерки замахали мне в ответ…

Это действительно был прекрасный день.

На душе стало спокойно. Потому что никаких тайн в моей жизни больше не осталось.

Не нужно больше ни от кого скрываться, ни перед кем оправдываться.

Сын здоров. Я — тоже. Это ли не счастье?

Доехать бы теперь до дома…

Всё же больница — она и есть больница, домой хотелось очень.

Как говорится — дома и стены помогают.

Однако вопреки мои ожиданиям Богдан проигнорировал названный мною адрес съемного жилья и выехал на совершенно другую, незнакомую мне дорогу.

— Богдан, а куда мы едем? — забеспокоилась я, прижимая крепче к себе малыша.

— В твой новый дом, — ответил он спокойно, глядя на дорогу впереди себя.

— В какой… дом? — Не поняла я.

— В съёмную квартиру ты больше не вернёшься.

ГЛАВА 59

— А куда же я вернусь? — спросила я, обескураженная таким поворотом.

— В твой дом.

— Куда?! — Округлила я глаза.

— В твой новый дом, — повторил Богдан.

— В какой ещё мой новый дом, Богдан? — нахмурилась я.

— Я купил тебе дом, — пояснил он, хотя это я, конечно, и сама поняла. Я не о том речь вела.

— Кто тебя просил… покупать мне дом? — подняла я брови.

— Меня не надо просить, чтобы я обеспечил жизнь своего ребёнка и жены… — На этом слове он запнулся. Мы встретились глазами, а потом я опустила их в пол. Богдан до сих пор не привык, что никакая я ему больше не жена. И мне больно, когда он так по привычке меня зовёт. — То есть, его матери.

— А кто это всё так решил, интересно мне знать? — прошипела я тихо, максимально недовольно, но так, чтобы сына не разбудить.

— Я, — спокойно ответил он, заворачивая в какой-то элитный посёлок.

— А кто у нас такой — Я? Может быть, мой муж? Нет? — Начала я закипать как чайник на газу. — Позволь заметить, мы с тобой развелись ещё полгода назад.

— Я помню, — поджал он губы.

— А мне кажется, что забыл, — поддела я его. — Мы с тобой не женаты, Богдан, чтобы ты решал такие вопросы в одиночку. Кем ты себя возомнил?

Праздник был испорчен. Я очень рассердилась, что он посмел решать такие вопросы сам, даже не посоветовавшись, не предупредив о планах. Может быть, скажи он об этом заранее, я сейчас иначе бы смотрела на всю ситуацию!

Хотя нет: я бы всё равно не согласилась бы на эти подачки!

Я выбрала бы остаться в съёмной квартире.

Но, очевидно, Богдан лишил меня права выбирать.

Так и знала, что как только он появится в моей жизни снова и узнает, что у него есть сын, как немедленно начнётся вот это.

— Я тебе не муж, конечно. Уже. Это я всё ещё помню. Но помимо этого я ещё и отец твоего сына, — отбил он, глядя прямо на меня. — И я буду о нём заботиться. Это моя прямая мужская обязанность!

Аргумент. Весомый. Но это не даёт право Богдану распоряжаться нашими жизнями до такой степени! Мы же не на вокзале каком-то жили, у нас была нормальная квартира, пусть и съёмная…

— Ты — отец моего сына, — подтвердила я. — Но это не значит, что теперь я должна жить так, как скажешь ты, Богдан. Это было в прошлой жизни. Когда я была твоей женой. А теперь я другая уже, я хочу сама решать такие вопросы.

— Сама ты, Надя, будешь решать, какие соски и бутылочки купить Богдаше, ясно? — Начал сердиться и он. — А вопрос жилья оставь всё-таки мужику! Я не допущу, чтобы моя… — Он снова осёкся. Опять хотел сказать “жена” или что-то из этого разряда? Сердце снова предательски кольнуло… — Чтобы мой ребёнок и его мать таскались по съёмным квартирам, и не надо спорить. Это не обсуждается. Мы, кстати, приехали.

Мы стояли уже минут десять напротив небольшого уютного дома и препирались.

— Я не пойду, — заявила я и осталась сидеть с сыном на руках.

— Надя, — укорил меня он. — Ну что за фокусы?

— Я никуда не пойду, — осталась я стоять на своём.

— Надь, — вздохнул мужчина. — Ребёнок проснулся, смотри. Он устал, кушать хочет. Пойдём.

— Ничего, потерпим немного, — ответила я. — Вези нас на нашу квартиру.

— Что?

— Вези нас на квартиру.

— Ты серьёзно?

— Мне не до шуток, Богдан, — повернулась я на него. — Мы действительно устали и голодны. Чем быстрее ты отвезёшь нас домой, тем быстрее нам обоим будет комфортно.

— Я не смогу, — развел руками он.

— Почему? — подняла я брови. — Только не говори, что в лимузине закончился бензин.

— Не скажу, — хмыкнул бывший муж. — Скажу, что квартира твоя сдана уже другим жильцам.

— А… — я едва не задохнулась от возмущения. — Ты что — забрал мои вещи и отдал ключи хозяйке?

У Богдана находился мой телефон несколько дней, пока я находилась в отделении реанимации. Он мог найти номер хозяйки квартиры и провернуть всё.

— Отдал, — подтвердил он, не моргнув глазом. И даже не стыдно! — Так что возвращаться вам некуда. Идём. Ребёнок скоро плакать начнёт.

Маленький Богдан действительно уже отчаянно ворочался на моих руках в поисках источника питания. Его пора кормить…

Я поняла, что спорить сейчас бесполезно и бессмысленно — Богдана всё равно не переспоришь за пять минут, только сына взбудоражим. Нужно поговорить позже.

Молча я всё же вышла из машины, когда он открыл пассажирскую дверь передо мной и протянул руки, чтобы забрать сына и помочь мне выйти.

Дошли до дома. Богдан передал обратно мне ребёнка и достал ключи, отворил ими дверь.

— Ну, — отступил он, пропуская нас внутрь первыми. — Заходите в ваш с сыном дом.

Я вошла и остановилась на пороге. Стала оглядываться по сторонам.

Внутри дом тоже оказался вполне уютным и красивым, но… Я всё же не знала, стоило ли уступать Богдану и оставаться тут. С другой стороны, куда же я пойду с ребёнком на руках? Квартира-то моя уже сдана.

Он всё отлично просчитал, манипулятор фигов.

— Все твои уже вещи тут, — заговорил он. — И для малыша… Я столько всего купил ещё. Готовился. А ты даже не хочешь посмотреть и плачешь по съёмному жилью. У тебя теперь целый дом есть, в хорошем районе. Разве это плохо? Я сделал тебе этим что-то плохое, Надь?